Автор - Леди Шанталь

Госпожа Йорков

Кислица в цвету.
Белый цвет меж
зелени.
Начало лета.

Пролог

   Был чудный весенний денек. Легкий восточный ветер играл с флагом на донжоне замка, шептался с деревьями, бередил гладь озера. Солнце, не менее веселое, чем ветер, ласково светило, щекотало скалы, на которых стоял замок, разрывало лесную темноту.

  Сама цитадель, вот уже семьсот лет принадлежащая семье Йорков, древняя, с почерневшими, посеченными от стрел и мечей стенами, господствовала над лесистой равниной. Лес окружал ее с трех сторон, с четвертой расступаясь к озеру.

  Молодая госпожа Йорков, Ролин, отправилась на прогулку одна. Лес, редкий вокруг замка, окутанный легендами и вечно запретный, всегда привлекал ее внимание, и на этот раз девушка решила исследовать его самостоятельно, а потому, несмотря на уговоры брата и старого управляющего, оседлала свою лошадь и умчалась за ворота.

  Еле заметная тропинка плутала между деревьями, уводя Ролин все дальше и дальше. Кусты толпились, переплетали свои ветки, хлестали ее по лицу, но девушка отчаянно рвалась вперед. Внезапно земля под копытами коня как-то подозрительно зачавкала, тропинка совсем потерялась из виду. Лес вокруг стал совершенно незнакомым и мрачным. Ролин вдруг поняла, что заблудилась.

  Поляна, на которой она остановилась, была топким, болотистым местом, окруженным тощими, едва покрытыми иголками соснами и облетевшими осинками. Небо, обычно светло-голубое, стало темным, сине-черным. Воздух был густым, липким, пропитанным запахом гнилой листвы. Казалось, наступила осень.

  Ролин спрыгнула на землю, точнее, на ту жидкую грязь, которая условно называлась землею. Лошадь, попытавшись сделать несколько шагов вслед за своей хозяйкой, начала увязать, испуганно заржала, поднялась на дыбы и, не разбирая дороги, помчалась обратно. Девушка осталась одна. При каждом шаге под ногами противно шкворчало и чмокало. Ролин испуганно вскрикнула, когда ее начало медленно засасывать под землю. Она отскочила туда, где раньше стояла лошадь, но и там почва оказалась топкой, вязкой, как тесто. Ролин попыталась найти место покрепче, но всюду попадала в трясину. Хотелось закричать, но сил уже не было. Девушка остановилась, оценила расстояние до деревьев вокруг поляны и краем глаза заметила сгорбленную одноглазую старуху в красной тунике. Моргнула, потрясла головой и не поверила своим глазам: старуха исчезла.

  Раздался чавкающий звук шагов, и навстречу Ролин, ведя в поводу сбежавшую лошадь, вышло существо в зеленой мантии. Его трудно было назвать человеком: черное скуластое лицо, длинные грязные волосы, широкие сутулые плечи, непропорционально длинные ноги… Девушка смотрела на это детище леса с удивлением и усмешкой: какой только нечисти в лесу не увидишь! Мысль была довольно странной для подобной ситуации, но думать о чем-то другом просто не хотелось. Нежить, однако, по всей видимости, желала выпроводить непрошеную гостью со своей территории, а потому схватила Ролин, усадила на лошадь и указала на тропинку, внезапно проступившую на земле. Затем, что-то вспомнив, прохрипела:
- Единорог!
Усталая и напуганная, Ролин примчалась домой лишь под вечер, встревожив своим отсутствием всю семью.

Глава I
Белтайн, или Кто косит заячью капусту

  День праздника Белтайн, первое мая, все население замка Йорк встретило в церкви. Священники признавали праздник пережитком языческих времен, и потому советовали проводить его в посте и молитвах. Впрочем, живущая в замке молодежь, от родственников хозяина до последнего поваренка, предпочитала собираться вечером в каминном зале и рассказывать страшные истории. Так случилось и сегодня. Несколько парней из прислуги вышли из церкви, громко хохоча. Более смиренно настроенные, в основном женщины, быстро прошли в свои комнаты, где и оставались до вечера. Ролин, не принадлежавшая ни к первым, ни ко вторым, вновь оседлала своего коня и помчалась к озеру. Лес, внезапно обрывавшийся на подступах к нему, превращался в почти ровную, заросшую травой и вереском пустошь, гладь которой нарушалась одним-единственным холмом с полуразрушенным кромлехом на вершине. Туда и лежал путь девушки. Взобравшись на холм, она привязала лошадь к высокому камню, достала из седельной сумки небольшую книгу в истертом сафьяновом переплете - записки одного из предков о таинственном лесе вокруг замка. Ролин с увлечением принялась за чтение, но вскоре разочаровалась: ничего, что могло бы пролить свет на происшедшее с нею в лесу. Расстроенная, она вернулась в замок и до вечера затворилась в своей комнате.

  Вечером Ролин, как и большинство ее сестер и братьев, сидела в каминном зале и слушала истории про лесных ведьм, похищающих людей, калечащих и убивающих младенцев, и прочую лесную нежить и нечисть. Рассказы становились все запутанней и непристойней по мере наступления темноты. Своего апогея рассказчики достигли в полночь… Как вдруг, непонятно отчего, зазвенели колокола на колокольне домашней церкви. Все население замка высыпало на улицу. Впрочем, вскоре звон прекратился, и взбудораженные жители замка разошлись по своим спальням.

  Было полнолуние. Вообще полная луна в ночь на Белтайн - вещь редкая. Не уникальная, но все же редкая. Подчиняясь странному желанию, Ролин проснулась, натянула на себя платье и выбежала во двор. Откуда-то со стороны озера доносился странный звук, похожий на свист нескольких кос. Заинтересованная, она побежала на звук и, к своему удивлению, увидела, что несколько сотен абсолютно белых кроликов косили косами из серебра заячью капусту и напевали какую-то не совсем понятную песню, из которой Ролин разобрала только несколько строк. Кролики пели ее с воодушевлением, размахивая косами в такт. Луна приближалась к зениту. Холодало.

  Как только луна дошла до своей высшей точки, кролики, как один, выпрямились, подняли головы и замерли. Была тишина. Смолк быстрокрылый ветер, застыли деревья. Было видно, как дрожали усы кроликов. И вдруг все зазвенело. Сначала нежно, потом все громче и громче; наконец, звон перешел в громкий немолчный гул. В лунном свете появилась фигура довольно молодого длинноволосого мужчины-воина в серебристых доспехах. Он был полупрозрачным, точно сплетенным из серебристой пыли и света, но постепенно материализовался и делался реальным. Наконец он стал обычным человеком из плоти и крови. Луч луны заскользил по рядам кроликов, и они, один за другим, стали превращаться в воинов. Какие-то безвозрастные, не старые и не молодые, они стучали мечами по щитам и громко выкрикивали:
- Белтайн! Езус! Белтайн! Эпона! Тейваз!

  Ролин вздрогнула, и вдруг почувствовала, что в воинственных выкриках лунного войска звучит та же мелодия, что и в воинственной песне кроликов. Мелодия затягивала в себя, обволакивала, и девушка, не сопротивляясь ей, сама начала выкрикивать:
- Белтайн! Езус! Белтайн! Эпона! Тейваз!

  Луна заходила. Ее последние лучи освещали ряды воинов, постепенно вновь превращавшихся в кроликов. Призрачный король растаял в воздухе, и Ролин осталась одна. Не помня себя от усталости, она вернулась в свою спальню и очень быстро заснула.

Глава II
Единорог

  Проснулась Ролин в полдень, и, не дожидаясь завтрака, побежала к озеру, чтобы выяснить, приснилось ли ей все, что произошло прошлой ночью, или нет. Девушка старательно осмотрела траву рядом с курганом и озером. Заячья капуста цвела так буйно, словно ее никто вчера не косил. Впрочем, всюду встречались сломанные и срезанные листки и цветы. Создавалось такое впечатление, словно кислица вновь выросла за несколько часов. На берегу озера Ролин ждали более чем странные находки. Прибрежная трава и песок были покрыты следами крови, у самой воды валялись остатки колесничной упряжи, хотя колесницами не пользовались уже лет четыреста, и виднелись отпечатки сапог.

  Ролин еще раз внимательно оглядела берег и устроилась на траве с книгой «Записки преподобного Патрика о лесе у замка Йорк». Книга представляла собой сборник легенд и баллад, перемежавшихся с размышлениями самого Патрика. Больше всего девушку заинтересовала легенда о войне между народом ире и племенами захватчиков-ютов. Последним оплотом ире и был замок Йорк, тогда еще называвшийся Лугайд. Чтобы спастись от плена, самые сильные волшебники и ведьмы их народа вызвали величайших героев прошлого, но колдуны и ведьмы ютов оказались искуснее, и народ ире проиграл последнюю битву, а его герои были обречены сражаться с носителями магической силы в заклятом лесу. Король ире, Брендан, покончил с собой, а его воины были превращены в кроликов. Когда захватчики принялись делить добычу, молодому герцогу Йорку досталась захваченная в плен сестра короля, Фанд. Она была юна и красива, а потому герцог женился на ней и поселился в королевском замке. Легенда была записана со слов одной старой женщины, которая услышала ее от своей матери, а та - от своей, и потому предание обросло множеством выдуманных подробностей. Впрочем, был и другой вариант сказания, записанный со слов кухарки Йорков, более лаконичный, но столь же туманный.

  За обдумыванием интересных фактов Ролин проголодалась. Она сорвала несколько листков кислицы и съела. Настроение, испорченное голодом, не улучшилось, а, напротив, из-за мысли о схожести с коровой испортилось окончательно. Девушка уже собиралась вернуться домой, но, услышав за спиной тихое блеянье, обернулась и поразилась - перед ней стоял единорог.

  Его серебристо-белая шкура словно бы светилась под лучами солнца. Все самое нежное и вместе с тем сильное соединилось в нем. Единорог подошел к Ролин. Она, в нерешительности, тихонько погладила и потрепала его гриву. На нем была легкая серебристая упряжь, к которой прикреплялся брелок с надписью «Финдна».
- Так тебя зовут Финдна, - улыбнулась девушка, обнимая шею животного.

  Единорог вновь ласково заблеял и, совсем как кошка, принялся тереться головою о грудь Ролин, потом вдруг повернулся к ней боком, приглашая сесть. Девушка забралась на его спину, как седлом покрытую длинной свалявшейся, точнее, по-особому выросшей шерстью, и помчалась к лесу.

  Сначала единорог сам выбирал путь, но потом Ролин решила добраться до той полянки, на которой была днем раньше, и заставила зверя свернуть с выбранной дороги. Финдна, как мог, сопротивлялся этому, и не напрасно. Добравшись до середины полянки, девушка спрыгнула со спины зверя - и провалилась под землю.

  То, что Ролин увидела там, привело бы в ужас любого. Три безобразных одноглазых старухи в алых туниках складывали и пересчитывали саблезубых мышей. Мыши были везде - на полу, на стенах, даже на одеяниях ведьм; старухи старательно складывали их в три больших решета, но они с писком выбирались оттуда, шлепались на пол, а ведьмы вновь поднимали их и клали обратно. Девушка громко завизжала и, одной только ей понятным способом, выскочила из подземелья. Финдна стоял на окраине полянки, рядом с тонкой облетевшей осинкой. Ролин большими прыжками пересекла топкое место и забралась на спину единорога, предоставив право выбора ему самому.

  Сколько они мчались, она не помнила. Финдна бежал, не разбирая дороги, а вслед за ними мчалась старуха из подземелья, та самая, которую видела Ролин два дня назад. Лес становился гуще и зеленей; повсюду росли дубы, вязы, клены и буки. Часто попадались большие белые камни со странными знаками, похожими на птичьи следы или черточки. Ведьма, гнавшаяся за Ролин и единорогом, начала отставать, словно ей что-то мешало. Наконец перед одной из обширных полян она совсем остановилась и, изрыгая проклятия, повернулась и побежала назад.

   У Ролин начала кружиться голова, может, от быстрой езды, а может, от насланного проклятия. Когда Финдна остановился, она с трудом спустилась на землю и, пошатываясь, направилась туда, куда показывал рогом единорог. Навстречу девушке вышла старушка в зеленой мантии, с монашеским покрывалом на голове. Рассмотреть ее как следует Ролин не смогла: голова ужасно заболела, и девушка потеряла сознание.

Глава III
Священные дубы ире

  Ролин лежала на спине. Сквозь неплотно сжатые веки в глаза пробивался свет. Инстинктивно девушка приоткрыла глаза. Над нею шелестел зелено-золотой от солнца листвой огромный дуб. Кое-где было видно небо, майолично-синее, с клочковатыми облаками, плывущими по нему, как стая лебедей.

  Ролин осторожно приподнялась на локтях и осмотрелась: кроме нее, на поляне не было никого. С трудом - голова продолжала кружиться - девушка встала, прислонилась спиной к дубу и, тяжело дыша, запрокинула голову. Потом, все еще пошатываясь, Ролин побрела к стоящему посреди поляны дольмену. На его замшелых камнях проступали извилистые линии непонятных причудливых узоров, в которых можно было найти человеческие лица и кресты, лошадей и птиц с женскими головами. Все это выглядело тем удивительней, что камни древней постройки были выше самой девушки на половину ее роста.

  Между закрывающими дольмен камнями оставалась щель, достаточно широкая, чтобы пробраться внутрь. Ролин, окончательно пришедшая в себя, протиснулась в нее и оказалась возле входа в туннель. Едва пробивающийся свет пропадал уже через несколько шагов по подземелью, но девушка продолжала идти вперед, не отнимая руки от стен. Из-под земли веяло холодом, сыростью и гнилью; впереди что-то бледно светилось. Стены медленно расступились в разные стороны, образовав небольшую круглую залу. В самом центре ее, на огромной глыбе известняка, лежал слабо светящийся скелет, накрытый сверху щитом и сжимающий в руках меч. По краю камня было высечено «Брендан, король ире», рядом - какие-то непонятные знаки.

  Первым желанием Ролин было умчаться из этого места, как от колдуний, но потом любопытство взяло верх, и она подошла поближе к мертвецу. Несмотря на то, что плоть уже давно истлела, в позе его угадывалась какая-то напряженность, в разомкнутых челюстях - оскал боли. Но внимание девушки уже отвлек украшенный все теми же непонятными узорами щит и усыпанная камнями рукоять меча: даже в полутьме мерцали их красные, синие и зеленые искры.

  Внезапно у Ролин появилось странное желание - взять меч. Спасаясь от искушения, она решила вернуться на поляну, но раздавшийся позади тихий юношеский голос остановил ее: «Возьми его, отныне он принадлежит тебе». Девушка послушно подошла к мертвецу и осторожно выхватила клинок из цепкой костлявой руки. В тот же миг бледный гнилой свет вспыхнул и погас. Лишь острие королевского меча мерцало во мраке. А голос за спиной Ролин шептал: «Только не верь, что Брендан - самоубийца. Перед последней битвой его отравили юты…» Когда Ролин вышла на поляну, там ее уже ждала старушка с монашеским покрывалом на голове.
- Приветствую тебя, Фанд-королева! - она преклонила колено.
- Прости, добрая женщина, но ты ошибаешься: меня зовут Ролин О'Йорк.
- Да нет же, ты - Фанд, королева ире. Неужели ты не помнишь даже этого! Я уже давно ждала тебя здесь, восемьсот лет ждала. Видишь, совсем старая стала, а ведь мы с тобой - молочные сестры. И теперь не помнишь?

  Ролин отрицательно покачала головой. Старушка продолжала: - А ты совсем не изменилась. Как была молодой и горячей… Ты ведь на войне бежала в битву впереди войска. И единорог одну тебя слушался. Только когда юты совсем уж нас прижали, не пустил тебя король сражаться. А умирал - так только про тебя говорил. Мол, вернешься в лес, все будет лучше. Мы тебя долго искали, а ты была у ютов и ничего не помнила. Тогда мы стали ждать тебя, да только ты не приходила и не приходила… Все, кто ждал, умерли. Одна я осталась.

  Девушка слушала внимательно, а старушка, говорившая бессвязно, как в бреду, вдруг успокоилась: - Ты вот спросишь, с чего я решила, что ты – Фанд. Да только она могла бы войти в Бренданову гробницу и поднять королевский меч. А тот, кто его поднимет, вернёт к жизни героев ире и разбудит воинство сидов. И не устоять тогда ютам на наших землях! – старушка грозно взмахнула посохом над головой. - А что же будет, если я захочу отказаться, если верну меч обратно? - Тебя настигнет проклятье ютов. Ты едва избегла его благодаря Финдне. Здесь ты под защитой своего народа. За пределом священной дубравы тебя ждёт смерть. И не будет пощады королеве Фанд! А теперь я уйду, ибо слабеет здешнее колдовство, и всё сильнее сжимается кольцо чар, - старушка запахнулась в свою зелёную мантию и исчезла.

  Ролин уселась под дубом и принялась разглядывать изящную рукоять меча. Кроме мелких самоцветов и золотой насечки, её украшал крупный, зеркально-гладкий тёмный кристалл. Сам клинок отливал благородным сине-серебристым цветом и нёс на себе рисунок в виде изящного ириса с длинными острыми листьями.

  Девушка воткнула меч в землю и стала всматриваться в глубокий блеск камня. Чем больше она смотрела, тем меньше занимала её действительность. Постепенно исчезли и шелест листьев, и бликование солнца. Ролин сидела на берегу с детства знакомого озера. Чувства её были такими же, как сейчас, но теперь она была старше. Одета она была не в зеленоватое прогулочное платье, а в белоснежный шёлковый, расшитый золотом наряд. Ролин смотрела в глубь вод и видела в них битву, ту самую, что сейчас происходила между ире и ютами. Не надо было быть военачальником, чтобы сказать, что ире проиграли. Она смотрела на гибель своих воинов с тупым спокойствием, не в силах хоть что-нибудь предпринять. А потом прибежал гонец, израненный мальчишка, и, уже умирая, сказал, что брата больше нет, и воины пали все до единого. Молодой рыцарь из ютов мчался к озеру. Увидев Ролин, он схватил её, перебросил, как мешок, через спину лошади… - и мир сменил свои очертания…

  Ролин очнулась на поляне священной дубравы. На небе уже светила луна и необычайно яркие звёзды. Девушка свернулась калачиком в корнях древа и заснула.

Глава VI
Возвращение

  С самого утра Ролин чувствовала какое-то непонятное напряжение, обручем стянувшее грудь. Ветер налетал порывами и сдирал с дубов листву, словно злобный дух осени прорвался в весенний полдень. Потом начался косой, колючий дождь. Девушка спряталась от него под сенью дольмена, но холод достал её и там.

  Совершенно внезапно рядом с ней появилась вчерашняя старушка. Выглядела она совсем плохо: глаза покраснели, лицо осунулось, руки нервно тряслись… - Прости, королева, я не смогла удержать ютов. Сетанту, глашатая сидов, они убили прямо на границе. Я обречена. С минуты на минуту их призрачное воинство будет здесь. Ты будешь одна против него. Кроме Ниав, тебе надеяться не на кого, но она не слышит наш зов и вряд ли придёт к тебе… Но всё равно, кликни её три раза… - старушка упала и тут же превратилась в девушку лет восемнадцати. Мёртвую девушку.

  Ролин вышла из своего укрытия. Юты ещё не появились, но их присутствие уже ощущалось: по ветру кружились дубовые листья вперемежку с дождём. Скрипели самые крепкие дубовые ветви, а те, что поменьше, давно лежали на земле.

  Наконец появилось и само призрачное войско. Толпа серых безликих теней проходила через стволы и камни, волнами скатывалась к поляне. Ролин посильнее обхватила рукоять меча обеими руками и замерла.

  И тут всё началось. Группами и поодиночке призраки бросались под меч, отлетали в стороны и с новым рвением кидались в бой. Меч девушки летал, как блик от зеркала по белой стене. Теперь- то она вспомнила, как билась с братом против целых отрядов. Но силы её начали иссякать, ведь всю свою сознательную жизнь Ролин работала не мечом, а иглой.

  Вдруг девушка вспомнила про старушку, про её безумные слова, и закричала сквозь рёв ветра и грохот падающих ветвей: - Ниав! Ниав! Ниав!
Но ответом ей было лишь шипение серых призраков. Потеряв всякую надежду, Ролин ожесточилась и начала сильнее наносить удары. Мечи противников не ранили её, но обжигали ледяным могильным холодом.

  Когда Ролин почувствовала, что больше не сможет сражаться, она в последний раз крикнула: «Ниав!», и кровавая пена сорвалась с её губ. Ответом ей был трубный звон рога и громкий зов: - Скорей! Время пришло! Скорей!

  Погружаясь в беспамятство, Ролин увидела сверкнувший сквозь бурю свет и мелькание серебрёных доспехов. Ютское воинство в ужасе повернулось в ту сторону…. Больше девушка ничего не видела.

  А потом настало пробуждение. Поляна, ставшая местом побоища, была засыпана листьями и ветками, дольмен словно бы обгорел, плиты, покрывавшие его, разлетелись в разные стороны. Вокруг лагерем расположилось громаднейшее воинство.

  Сама она лежала под ставшим уже привычным дубом. Рядом с ней на корточках сидел молодой длинноволосый мужчина, опоясанный королевским мечом. - Я же обещал вернуться, сестрёнка. Теперь ире снова будут свободны.
Ролин всё поняла и вспомнила. Битва была выиграна. Пусть даже через восемьсот лет.