Автор - Never

Сказка о приручении

   В маленькой избушке, чья крыша была покрыта наростами вековечного мха, а бревна, из которых были сложены стены, казалось, видели рождение человечества; посреди огромного заснеженного леса, в самом сердце его, там, где могучие сосны образовывают словно бы круг из своих мощных стволов; там где родники превращаются в хрусталики льда, не успев еще выйти на поверхность, а зайцы круглый год носят белые шубки, – там, в той самой избушке жили двое, мальчик десяти лет отроду и его мама. С утра мама уходила на охоту – она проверяла расставленные поутру силки, в которые обычно попадались белые зайцы и сонные взъерошенные фазаны; потом приносила добычу домой, где готовила ее себе и мальчику. Пока мамы не было дома, мальчик играл в вырезанные когда то ею из дерева игрушки, а когда она приходила – помогал ощипывать птицу, ждал, когда мама ее приготовит, а потом они вместе сидели у разожженного, весело поблескивающего огоньками камина, и мама рассказывала мальчику красивые сказки.

   Как то раз мама пришла домой с сияющим лицом, на котором была написана какая то тайна, а в руках у нее был мешок, в котором что то попискивало.

   – Что там у тебя? – подпрыгивая от любопытства, закричал мальчик. Мама открыла мешок, перевернула, и из него выпал маленький волчонок, совсем недавно открывший свои темно синие глаза, жалобно поскуливающий и дрожащий от холода.

   – Это Волчок, он будет твоим другом, – сказала мама радостному мальчику. Мальчик поднес дрожащего Волчка к камину, чтобы тот согрелся, принес ему в миске мелко нарезанный кусочек мяса. Волчок искоса посмотрел на мальчика и принялся осторожно жевать. Он понял, что место, в которое его принесли, не так уж и плохо, как показалось вначале.

   Прошло два года. И мальчик, и Волчок выросли и окрепли. Они смело выходили из избушки, чтобы поиграть на полянке, образованной стоящими кругом соснами.

  – Принеси! – кричал мальчик, кидая палку в кусты, и довольный игрой Волчок бежал и приносил ее. А мама, сидя у окна избушки, смотрела на их игру и радовалась. А потом стало очень холодно: слишком холодно для того, чтобы мальчик и Волчок могли выходить из избушки. А мама все продолжала выходить, ведь ей надо было проверять силки, чтобы еда в избушке не переводилась, надо было ей и приносить в дом нарубленные загодя дрова из поленницы, стоящей позади избушки. И мама все ходила и ходила на улицу, пока в один момент не заметила, что начала кашлять, не слишком громко, но изматывающе.

   «Странно, у меня же всегда было крепкое здоровье! – думала она. – Но ничего, кашель скоро пройдет...»

   А кашель не проходил. Он становился все сильнее и сильнее, маму начала мучить горячка, и ей все сложнее и сложнее было ходить проверять силки. А мальчик ничего не замечал – он тоже практически никогда не болел, и не понимал, чем может обернуться такой кашель. Только Волчок понимал – и все чаще он ложился под бок маме, грея ее теплом своего тела, вопросительно и тревожно заглядывая в ее глаза. А когда как то раз мама вытерла после кашля рот рукой, поднесла ее к глазам и увидела кровь на этой руке, она все поняла. И тогда она подозвала к себе мальчика.

   – Я очень сильно заболела, – сказала она. – Я боюсь, что скоро тебе придется остаться одному.

   – Почему? – мальчик много раз видел мертвых животных, но не знал слова «смерть» таким, чтобы его можно было применять к людям.

   – Скоро болезнь выпьет все мои силы, – объяснила ему мама. – Как нибудь ты проснешься, и увидишь, что я лежу на этой самой кровати, неподвижная, холодная и не дышу. Это будет значить, что я навсегда заснула и больше не смогу проснуться. Слезы побежали по щекам мальчика, и губы его задрожали точно от холода, но мама еще не договорила.

   – Когда я засну, – продолжила она, – ты должен будешь одеться потеплее и пойти в лес по той тропинке, по которой обычно уходила я. Если тропинку занесет снегом, смотри на стволы деревьев справа от тебя – многие из них помечены синими ленточками. Тогда ты будешь идти вдоль этих синих ленточек. К концу дня ты придешь к избушке, похожей на нашу. Там живет лесник. Ты скажешь ему, что твоя мама умерла, и он отвезет тебя в место, где много много людей и почти совсем нет деревьев. Это место называется город, там живет твоя тетя, и она приютит тебя. Лесник поможет тебе добраться до нее. Ты все понял?

   – Да, – шепнул мальчик.

   – И последнее, – мама закашлялась и долго не могла говорить. Вытерев рот носовым платком, она сказала: – Ты Волчка с собой возьми. И в город тоже, он привыкнет к нему. Запомни, ты в ответе за тех, кого ты приручил, помни это всегда и постарайся никогда не забыть. Если не забудешь – значит в тебе всегда будет чуть больше человечности, нежели в тех, кто не помнит или не знает этих слов.

   – Хорошо, мама, – пообещал мальчик.

   А через неделю мамы не стало. Она просто заснула и не проснулась, как и обещала мальчику. И тогда, стиснув зубы, чтобы не заплакать, он оделся потеплее, позвал Волчка и вышел на улицу, тщательно запер дверь и направился по заветной тропинке туда, куда указала ему мама. Погода была просто превосходной для прогулки по лесу. В промежутках между тучами светило солнце, с неба падал мягкий рыхлый снег, оставаясь на шерсти Волчка и шапке мальчика. Мало помалу грусть, державшая в своем плену идущих, сменилась тихой печалью, и уступила место мыслям о том, что им предстоит в будущем. Мальчик шел вперед, размышляя и совсем не смотря под ноги, а Волчок трусил рядом, изредка забегая вперед.

   Внезапно мальчик резко остановился: перед ним лежало бревно, служившее мостиком через глубокий овраг, в самом низу которого бежала первая увиденная мальчиком не замерзшая речка, – бежала, плеская свои воды на острые камни, выпирающие из ее дна. Бревно, через которое надо было переходить овраг, было все покрыто наростами льда, а мальчик уже знал, что в такую погоду, как сейчас, лед становится очень и очень скользким. Но ему надо было перейти на другой берег, поэтому, задержав дыхание, он сделал первый, совсем крошечный шажок по бревну. Сделал и оглянулся. Сзади него, тревожно поскуливая, стоял Волчок. Он не решался пройти по столь ненадежной опоре, поэтому, преданно смотря в глаза мальчику, словно просил его: «Помоги! Переведи меня на другой берег!»

   Можно было бы конечно попробовать обойти овраг, но мальчик не знал, как долго ему придется идти для этого. А если он попробует перевести Волчка, то может сам упасть с бревна. Он вновь посмотрел на поскуливающего друга, и в голове его всплыли слова матери: «Ты в ответе за тех, кого ты приручил».

   «А с какой стати? – внезапно подумалось мальчику. – С какой стати я должен быть в ответе за Волчка? Это не я его приручал, он сам приручился ко мне! Я же не просил его – приручись! Так что я не в ответе за него. Все равно ему нечего делать в городе, а здесь он проживет и один».

   И развернувшись, мальчик дви нулся вперед по бревну. Оно слегка поскрипывало у него под ногами, но крепко держало, и мальчик даже ни разу не поскользнулся. Но вдруг дунул ветер – это был единственный, но очень сильный порыв ветра, – и ноги мальчика поехали, скользя по льду.

   – А а а! – закричал мальчик, понимая, что падает.

   И тут что то резко схватило его за воротник и дернуло, не давая упасть. Мальчик осторожно, очень осторожно повернул голову и увидел, что Волчок, отбросив свой страх, в два прыжка одолел расстояние по бревну до мальчика, и теперь вцепился зубами в его воротник. Если мальчик еще чуть чуть подтянется, то сможет ухватиться за бревно руками.

   «Волчок стал очень сильным за последний год», – думал мальчик, пытаясь подтянуться, и не замечал, что задние лапы его друга начинают соскальзывать с бревна с другой стороны от мальчика, и чем больше мальчик подтягивался, тем больше соскальзывали лапы.

   «Я в ответе за тех, кого приручил», – думал падающий Волчок.