Зеленоглазая весна
Неслышно обратилась в осень.
Мы чуда ждём, хоть вслух не просим-
Не произносим имена:
Забыты верные слова,
Мы вечно в чём-то виноваты;
Но в небесах зеленоватых
Вдруг ласков взгляд из-под крыла,
И вечер медлит погасить
Последнюю полоску света...
Как истекало кровью лето,
Пытаясь жизнь переменить!
Вновь жёлтый лист в руке зажат —
Так одиноко это знамя...
Стою с закрытыми глазами
Стараясь слёзы удержать
Уют условен. Слышишь, пустота
Шевелит снег на нашей старой крыше.
Не слышишь? Что ж, тогда и я не слышу, —
Лишь ветра свист в испуганных кустах.
Всё просто. В доме тихо и темно.
Висят по стенам вечные вопросы.
И если жизнь рассыпана, как просо, —
Кто станет собирать моё зерно?
Как ночь глуха, огромна и пуста!
Вот, говорю о чём-то по привычке,
А в поле пролетают электрички,
Читая ноты с чистого листа.
Моя душа давно уже в пути,
Но каждый путь ведёт в другую бездну...
Из этих путешествий бесполезных
Какой тебе подарок привезти?
Сосредоточен дождь, стекающий с ветвей, —
С листа на лист, — по вздрогнувшему саду, —
Всегда врасплох, — и мокрый соловей
Садится на больничную ограду —
Наградой дня, неуловимый взгляду,
Неразличимый в памяти моей.
В ладонь огня садится мотылёк —
И не сгорает, потому что снится.
Я снова отступаю за порог
Реальности, мелькают солнца спицы,
Становится крылом убитой птицы
Календаря оборванный листок.
Он тихо расправляется, шурша,
Небрежно скомкан, — прежняя душа
Лесным цветком старается раскрыться,
И сок живой струится между строк...
Жаль, вышел срок, жесток судьбы поток:
Всё те же пальцы сомкнутые, лица
Ночной тоской наполненные впрок, —
Ни повернуть, ни вырваться, ни сбыться.
Медленно-медленно тикают ходики,
В подполе мышь шебуршит.
Тоненький месяц, молочный, молоденький,
Как поплавочек стоит.
Медленно-медленно тикают ходики...
Шторкой задёрнуть окно?
Тоненький месяц, молочный, молоденький,
Светится сквозь полотно.
Когда распустятся побеги —
Мы тоже пустимся в бега,
И на скрипучие телеги
Уложим серые снега.
Покачиваясь на ухабах,
Мы их свезём в овраг глухой
Где, в папоротниковых лапах,
Прохлада будет и покой.
Работу выполнив свою,
Уж не воротимся обратно —
Волнующе и непонятно
Лесные запахи поют.
Здесь ветер — как бокал вина...
Себя теряя понемногу,
Другую выберем дорогу,
Возьмём иные имена.
Кругом сиянье сентября —
И синее, и золотое.
Живу в его цветном покое,
Как мышь в кладовке короля.
Бледнеют сорные слова
На фоне вольного заката,
Когда расплавленное злато
Течёт в речные рукава.
Здесь неизменен ход вещей,
Здесь властны древние законы,
Здесь дремлют сытые драконы
Во глубине своих пещер.
Здесь говорит с огнём вода,
Здесь над землёй склонилось небо.
Драконы спят, им снится небыль:
Машины, люди, города.
Над дорогой, над сараем,
Над собачьим лаем
Мы пойдём да погуляем,
Звёзд насобираем:
В лунное лукошко —
Ледяные крошки
Чёрствого хлеба
Со скатерти неба.
Мираж зимы, застигнутый врасплох,
Оледенел и обернулся явью;
Остановлюсь и стрелки переставлю.
Вмещается в один короткий вдох
Декабрь, набирающий разбег,
Деревьев перелистанные главы, —
С заглавий осыпающийся снег,
Глоток луны у самой переправы,
Где, в ожидании посмертной славы,
По кромке бродит уходящий век,
И времени тяжёлая вода
Вновь невода пустыми возвращает,
И, в общем, ничего не обещает
На языке расколотого льда, —
Искрясь, смертельные играют грани
В оправе самодельных заклинаний,
Не приносящих счастья никогда.
Милосердные боги марта
Ниспослали последний снег;
Окна выцвели, как плакаты,
Отсыревшие по весне.
Оказалось — земля поката:
Всё поехало вкривь и вкось;
Мы висим на краю заката,
Зацепившись за ржавый гвоздь.
Здесь судьба, у последней грани,
Раздаёт, отводя глаза,
Сто несбыточных обещаний —
Слово в слово, как год назад.
Я и верю ей и не верю,
Снегопад перешёл в капель,
А апрель всё стоит за дверью,
Поломавший свою свирель.
Глубоководная луна,
Раздувшись, плавает в зените,
И миллионы тонких нитей
С ней связывают землю сна.
Поверх остроконечных крыш
Идут круги от чьих-то судеб;
Давай бессонницу остудим,
Раздвинув тишины камыш
И зачерпнув пригоршню звёзд —
Опять пытаемся напиться
У края жизни в полный рост
Не опасаясь оступиться.
Льдинка месяца в ковшике неба
Бесконечно и тонко звенит.
На двоих хватит света и хлеба,
Только дом этот всеми забыт.
Руки праздно лежат на коленях,
Тени бродят по белой стене,
И ведущие в небо ступени
О весне вспоминают во сне.
Оказалась дорога короткой —
Снова речка с сожжённым мостом...
Сердце канет на дно зимородком,
И, как камень, остынет потом.
День и вечер пролетел.
Бесконечно много дел.
Ничего не стану делать —
Есть терпению предел.
Вспомню, что пришла весна,
Выпью тёплого вина,
И в окне моём повиснет
Вдруг китайская луна.
А над кронами берёз
Встанет ветер в свете звёзд —
Белой кистью, шерстью зайца
Нарисован в полный рост
Мягко, бегло и легко
Чьей-то опытной рукой —
Кисть из местности Чжуньшаня,
Из провинции Аньхой.
Этот ветер у дверей
Худший из поводырей —
Не ходи за ним из дома
Мимо мутных фонарей,
Слушай, как мурлычет кот.
Кот мой трезвенник, не пьёт,
Смотрит круглыми глазами,
Не ответит, не моргнёт.
В чём тогда моя вина? —
Поневоле пью до дна,
И уже течёт по жилам
Растворённая луна.
Сгинул цвет и сгинул звук,
Ни одной души вокруг,
Чёрно-белою гравюрой
Выпадает мир из рук.
Наш кошелёк сегодня тощ.
Что нам купить? Весенний дождь?
Тот первый дождь, волшебный дождь,
Которого полжизни ждёшь.
Или купить последний снег —
К земле летящий на ночлег,
Несущий оттепели грусть
И обещание: “Вернусь”.
Цветы на рынке дороги.
Купи неспешные шаги
По полосатой от теней
Вечерней тишине аллей,
Возьми неполный диск луны
И голубые валуны
На круглом блюдечке пруда,
В котором тёмная вода
Уже готовится в свой срок
Откинуть палевый платок,
Открыть немую глубину,
В зрачок волны поймать луну,
Соединив края ночей
Дорожкой из её лучей.
За это платят не гроши,
А золотой запас души.
Но не жалей, но не скупись,
Скорей, скорей, поторопись —
Поторопись лететь на свет,
Поторопись оставить след:
Нам по пути до тех ворот,
А дальше будет поворот
И ты одна домой пойдёшь...
Решайся — купим первый дождь?
Все беды пролетели.
Каких ждать можно бед,
Когда на самом деле
Меня на свете нет?
Осталась оболочка,
Помятая слегка,
Рисунки на листочках,
Какая-то строка...
А отчего так вышло —
Уже не объяснишь.
Я просто стриж погибший,
Упавший в небо стриж.
Боль вытекла, растаяв.
Мне хорошо уже.
Я пролетаю в стае
Среди других стрижей,
Не переживших встречи
С поверхностью стекла.
Жестоко птиц калечат
Тех окон зеркала.
К незаданным вопросам —
Непрошеный ответ.
След снегом припорошен.
И даже крови нет.
Высоко в студёном небе
Ледяные светят звёзды.
Глубоко в студёном море
Льдинки светлые плывут
Если это небо с морем
Взять и поменять местами —
Может, в нашем скучном мире
Чудеса произойдут?
Высоко в студёном небе
Будут тихо плавать рыбы,
Глубоко в студёном море —
Крутобокая луна;
И тогда, закинув сети,
Рыбаки ловить могли бы
Косяки ночных созвездий
Возле облачного дна.
Ровно в полночь, на площади
Тридевятого царства,
У аптеки заброшенной,
Продаются лекарства
От тоски и от жалости,
От томленья в крови,
От стремительной старости
И от вечной любви.
Познакомиться как-то я
Удостоился чести
С отпускающим снадобья
В этом сумрачном месте —
Он лежал без движения
В шалаше над рекою,
Преуспев в достижении
Неземного покоя.
Каждый хочет утешиться,
Боль не чувствовать чтобы
От мучительной нежности
И от бешенной злобы,
Но и днём и в полночный мрак
(Отчего —неизвестно),
Я всегда ускоряю шаг,
Обходя это место.
Переходя из тени в тень,
Душа, как зверь, таится в сумраке.
Ей ненавистны ночь и день —
Её врачуют только сумерки,
Ей надоели Инь и Ян,
Их беспощадное вращание.
Все обещания — обман,
А жизнь сплошное обещание.
А жизнь — сплошная суета,
Нас в пустяках хоронит заживо.
Зачем же — с белого листа —
Её писать, читать, налаживать?
Спит на коленях кот,
Дышит в мою ладонь.
Времени тихий ход —
Ровный, слепой огонь.
Снов бесконечный круг,
Бег торопливых слов,
Снова надежда — вдруг
Вырваться из оков
И написать рассвет
В воздухе, без холста...
Жалкий, наивный бред
Скомканного листа.
У тебя за окном — тёмный сад,
Где в земле дремлют ландыша корни,
Где на яблони ветках покорных
Индевелые звёзды висят.
У тебя на крыльце тишина
Спит, свернувшись собакой бездомной,
И, вороною с сыром огромным,
На трубу опустилась луна.
До утра в безмятежный покой
Погружаются люди и вещи,
Лишь на зеркале слабо трепещет
Сновидения блик золотой.
Всё небо покрыто тучами.
Закрой глаза и почувствуй
В зените летящих птиц.
Бог странствий, бог ветра, бог смерти
Играет на флейте.
Уходит земля из-под ног,
В доме двери срываются с петель,
Листва увядает, вода замерзает в колодцах,
Судьба закрывает лицо, чтобы с нами не встретиться взглядом.
Ушло наше солнце, ушло, никогда не вернётся,
А зов этой флейты навечно останется рядом.
И снова чёрная звезда
Восходит в небесах невидимо,
И день начавшись как всегда,
Уже не кажется обыденным,
И воспалённый небосвод
Грозою грезит долгожданною...
Всё, что есть страшного и странного —
Всё в это день произойдёт.
Вам не внятен этот звук:
Паутину ткёт паук;
В доме, кроме паука,
Я ещё не сплю пока.
Знаю — дом с горы крутой
Вниз идёт на водопой;
У реки растёт трава,
Шелестя едва-едва.
Глубоко, на самом дне,
Шевельнулся сом во сне.
По волне плывёт луна,
Поступь ночи чуть слышна.
Сердце: “тук, тук-тук, тук-тук”...
Вам не внятен этот звук?
Благословенно слово “ВДРУГ”
И неожиданность развязки,
Когда сольются жизни краски,
В один вращающийся круг.
Одиночества дом так просторен —
Не коморка, не келья, не клетка —
Он красиво и мудро устроен,
Как в саду кружевная беседка.
Он впускает и ветер, и вечер,
И ветвей серебристые взгляды.
В нём живущий всегда обеспечен
Даже большим, чем смертному надо:
Он хозяин полуночных залов
Для игры голубыми шарами —
Навсегда опустевших вокзалов
Сообщения между мирами,
Он охотник за призрачной тенью
В лабиринтах волшебного сада,
Где в цветах самых скромных растений
Капли мёда и сладкого яда.
А когда в его дом многоликий
Открываются светлые двери,
Входят люди, и птицы, и книги —
На минуту, на день, на неделю.
Из шагов в глубине коридоров,
Из движений, улыбок и взглядов
Для хозяина ткутся узоры
Неоткрытых, не узнанных кладов
И ведётся беседа большая
На наречьи понятном немногим...
Но, гостей до дверей провожая,
Он всегда постоит на пороге
Неподвижно и молча, вслед глядя
Череде силуэтов нечётких...
И рукой машинально погладит
Переплёты чугунной решётки.
Посвист стрижиных пиров. Под шумок
В стаю влетают бессмертные души.
Будешь ты тоже отпущен с подушек,
Утренний ветер подует в рожок —
Древняя песня, зовущая в путь.
Радуга краем уходит за тучи.
Вот и взбирайся по ней, как по круче,
Крылья не смея пока распахнуть.
Твоя душа — как редкий инструмент,
Где бродят тени прожитых мелодий.
Но дни идут, а музыканта нет,
И даже ожидание уходит.
Оборвалась последняя струна,
И, мир собою захватив без битвы,
Стоит глухонемая тишина,
В ней шепчет дождь беззвучные молитвы.
Печаль, как прошлогодний снег,
Прошла, тебе сияет солнце.
О жгучий лучик уколоться —
И позабыть мгновенно всех.
Кто виноват, что им темно
И страшно, силы на исходе, —
Пусть не глядят в твоё окно,
Пусть дальше, сгорбившись, уходят.
Потом вздохнёшь об их судьбе,
Потерян сам во мгле кромешной,
Но без раскаянья, конечно, —
Ведь что счастливые безгрешны
Ты долго сам внушал себе.
Янтарный, тёплый свет в окне
Предназначается не мне —
Не тем, кто ходит в темноте
По стёртой временем черте;
Здесь ветер бьёт со всех сторон
И выдувает душу вон,
В слепое небо, в пустоту,
Где гасит звёзды налету.
И это будет длиться век,
И будет виться быстрый снег,
И будет тонкая луна
Висеть у краешка окна,
И об неё я вновь и вновь
Порежусь в кровь.
Этот ветер не умеет отказать,
Он всегда повеет, только позови,
Нужно лишь успеть закрыть глаза,
Древние сказать слова любви.
Наискось метнётся месяц-нож,
Лопнет отслуживший горизонт,
Те слова, затёртые как грош,
Вспомнят полновесный перевод.
И мелькнёт моя несбыточная тень,
Словно крестик по изнанке облаков,
Где обещанный мне до рожденья день
Яблоком созрел в ветвях веков.
Этот вечер одиночества тих,
Хоть садись и на луну волком вой,
Или выдумай отчаянный стих,
Выдающий всем тебя с головой.
Не клонись покорной травой
Под косой судьбы всё равно,
Обернись полночной совой —
У меня открыто окно.
Август крыльями машет в воздухе,
Разлетаются перья жёлтые.
Наши ангелы где-то в отпуске –
Вот и маемся без присмотра мы.
И играем над краем пропасти
Непрощённые, беспощадные,
И беспомощные до гордости.
Звёзды гроздьями виноградными
Созревают и осыпаются…
|
