Автор - леди Асфодель
ОДНОЙ ТЬМОЙ МЕНЬШЕ…
Бой, продолжавшийся несколько суток, затих, словно порыв урагана. Замолкли крики нападающих, не слышен больше был лязг мечей и треск прорубаемых доспехов. Остатки войск бродили по пустоши, помогая тем из раненых, кому ещё можно было помочь.
Элгас медленно ступал по жёлтой траве, хрустко сминавшейся под ногами. Он шёл, а глаза застилала колеблющаяся пелена, в ушах звенела сталь, ломающаяся о сталь…
Вдруг сквозь дремотное отупение прорвался чей-то тихий стон. Элгас остановился. Появился страх – только что он видел изуродованное тело своего побратима, лицо сестры, рассечённое секирой… А вдруг?..
Смотреть вниз было страшно. Но Элгас опустил глаза, усилием воли заставив пелену исчезнуть.
И не сдержал вздох облегчения – это был всего лишь Тёмный.
Он лежал на жёлтой траве, местами прожжённой чёрной кровью, которой пропиталась чёрная ткань рубашки - с левого бока, там, где матово поблёскивал всаженный по рукоять кинжал. Невольно Элгас вздрогнул – несмотря на то, что Тёмный ещё дышал, он выглядел так, словно уже был в Царстве Мёртвых. Неживыми казались длинные, тёмно-каштановые волосы, бессильно разметавшиеся по траве, и бледное, слишком бледное лицо не оживлял даже блеск полуприкрытых чёрных глаз.
Светлый секунды две стоял и смотрел на Тёмного, боясь отвести глаза. Там мог так же лежать Светлый, друг, брат…
- Что стоишь, Светлый? – тихий хриплый голос оглушил его, словно гром. Глаза Тёмного впились в Элгаса. Говорил он с трудом, словно выталкивая слова из сведённого судорогой горла:
- Твои уходят…
Светлый опустился на траву, ближе к раненому – едва слышные слова разбирать было трудно. Слабый голос продолжал звучать, словно отдалённое завывание ветра:
- Или никогда не видел Тёмного? Как же тогда знал, кого убивать?
- Я… Я не знал… - попытался ответить Элгас, понимая всю абсурдность разговора с врагом. Но он же не опасен…
Короткий смешок, похожий на хрип:
- Не знал… Не знал, что Тёмный с кинжалом в боку ещё может что-то хрипеть?.. Иди к своим, Светлый. Можешь сначала меня добить… А можешь и не добивать – десять минут ничего не изменят…
Рука Элгаса рефлекторно скользнула к ножнам, в которых хранился небольшой стилет. Но… Он посмотрел на чёрную кровь, застывшую на рукояти кинжала, на траве… Не стоит марать стилет кровью того, кто и так в этом мире не задержится… И правда – что такое десять минут?
- А ведь ты не уходишь… - видимо, Тёмный приспособился к хрипу, в его голосе появились даже мелодичные интонации.
- Ты умираешь… Я не могу тебя оставить, хоть ты и враг.
- Мне даже кажется, что я тебя понимаю… Теперь я не враг. Враг – это тот, кто может причинить тебе боль. Я не могу… - В глазах Тёмного появилась тень сожаления. Страх Элгаса исчез окончательно, и Светлый осторожно спросил:
- Почему твои соратники тебя бросили?
- Бросили? Разве?.. Я бы умер, пока меня тащили бы к шатру лекаря. А если бы они попытались перевязать рану, умер бы ещё раньше – от потери крови. Они позволили мне прожить лишние мгновения…
- Милосерднее было бы тебя убить…
- Ваше любимое слово – милосердие… Я сам решаю, что для меня милосерднее.
Брови Элгаса поползли вверх:
- И ты не хотел бы… попрощаться?
- С кем? – Тёмный немного повернул голову, чтобы лучше видеть Светлого, поморщился.
- С друзьями, родичами…
- Их нет.
- Погибли? – Светлый вспомнил своего побратима, задавленная горечь вновь поднялась в душе.
- Да. Давно. Как только я стал Тёмным. У нас нет родственников, - эти слова Тёмный произнёс чистым голосом, словно по памяти твердил какой-то устав.
- А… земляки, боевые товарищи?
Слабая улыбка, словно судорога:
- Вы заботитесь о том, чтобы мы не успевали обзавестись друзьями.
Элгас хотел возразить, но, посмотрев в глубину тёмных глаз, передумал. Что толку спорить с умирающим? Он жил Тёмным, не ему умирать Светлым. Послышались голоса и стук копыт. Тёмный прислушался:
- Это твои. Иди. Можешь вытащить этот кинжал и сказать, что это ты меня прикончил. Я разрешаю. Тот, кто это сделал, уже не возразит. Он лежит где-то здесь. Жаль, я его не вижу.
Элгас содрогнулся при мысли о том, что «где-то здесь» может лежать ещё один его друг. Он встал, стряхнул с колета травинки, на которых застыли чёрные капли.
Тёмный закрыл глаза, дыхание его стало совсем хриплым, бледные губы окрасились чёрной кровью, струйкой стекающей на траву. Он что-то прошептал – Элгасу пришлось опять наклониться, чтобы расслышать:
- Вот и всё… Радуйся, Светлый… Одной маленькой Тьмой стало меньше…
